Храм Кайласа в Эллоре хочется назвать одним из чудес света. Дело не в размерах. Подобных построек в Индии немало: 80 метров длины, 50 — ширины, 40 — высоты. Но ведь все эти архитектурные объемы, весь храм — от высокого цоколя, украшенного фигурами слонов и львов в натуральную величину, до пирамидальных башен — все это высечено из одного цельного куска камня, все это представляет собой не строение, а скульптуру.

Когда подходишь к храму Кайласа, видишь как бы гигантскую пещеру без крыши. Отвесная каменная стена с трех сторон подступает к храму. Строить его начали в 756 году, закончили полтора века спустя. Представим себе здание, которое начали возводить перед восстанием декабристов и продолжали дело вплоть до наших дней. Как не поражаться упорству и целеустремленности древних строителей! Ведь автор этого грандиозного замысла и те, кто взялся за его осуществление, сознавали, что ни им, ни их детям и внукам не доведется увидеть завершения намеченных работ.

И все-таки люди, нашедшие в 756 году этот скальный обрыв, корчевали девственный лес на его вершине, сбрасывали почву, пока не дошли до гранита. Им предстояло тремя траншеями отрезать от скалы гигантский монолит, чтобы затем высечь из него сооружение сложной и гармоничной конфигурации.

А ведь от строителей требовалась не только целеустремленность, но и поразительная точность. На протяжении полутора с лишним веков, день за днем, час за часом ни один каменотес не имел права ни разу ошибиться. Каждый удар по камню должен был быть точно рассчитан. Особенно на том этапе, когда главные архитектурные ооъемы уже были высечены из скалы и началась отделка.

Каждая стена храма Кайласа — это произведение скульптуры. Десятки слонов украшают фасад, каждый квадратный метр заполнен множеством декоративных деталей. А ведь кроме наружной отделки у храма Кайласа есть еще и интерьеры. Потолок под сводом главной башни украшен большим барельефом. И трудно представить себе, что этот скульптурный круг не был высечен отдельно, что он — как и все остальное — часть скального монолита. Каменотесам приходилось работать лежа на спине. Причем каждый ошибочный удар, каждый ненужный осколок вынуждал либо переделывать скульптуру, либо вовсе отказываться от нее. Вот если бы, скажем, у какого-нибудь слона откололся хобот, на его место нельзя было поставить другую, отдельно вырубленную статую. Монолитность всего сооружения требовала безупречной точности.

Храм Кайласа посвящен богу Шиве. И в главной башне находится объект поклонения — детородный член этого бога. Это каменный столб полутораметровой высоты, на который крестьянки из окрестных селений каждое утро надевают венок из свежих цветов.

Первая статуя, которую видишь, входя в храм,— это Ганеша, сын Шивы и его жены Парвати. У индийцев Ганеша символизирует удачное начало. Даже в наши дни, когда закладывают металлургический комбинат или спускают на воду судно, полагается сотворить молитву в честь Ганеши.

Боги в храмах Эллоры явно наделены человеческими чертами. Вот типичная семейная сцена: Парвати рассердилась на своего мужа, Шива снисходительно старается успокоить жену. Скульптуры исполнены жизни, движения. Резво шагают слоны, отчего бубенцы на их сбруе смещены назад. Изгибают шеи разъяренные быки. Грациозно танцуют девушки.

В Эллоре встречаются и совмещаются художественные традиции и приемы севера и юга Индии. В то же время Эллора — это пример веротерпимости индийцев, потому что здесь тесно соседствуют храмы трех религий: индуистские, буддийские и джайнистские. Причем примерно в течение двухсот лет (в VII—IX веках) строители храмов соседствовали, а стало быть, соревновались. Такое мирное сосуществование неизбежно вело к обмену художественными приемами. Ведь у последователей трех религий был не только общий язык — санскрит, на котором писались их священные книги. В их религиозном искусстве было и немало общих символов — как, например, цветок лотоса.

В храмах всех трех религий присутствует изображение слонов. Слон в те времена был мерой социального престижа. Подобно тому как помещиков когда-то оценивали по количеству крепостных, а потом по числу десятин земельной собственности, престиж индийского феодала определялся количеством слонов, которых он мог иметь и содержать.

Как и фрески Аджанты, скульптура Эллоры говорит о взаимосвязи древних цивилизаций. Когда всматриваешься в композиции стенных росписей, видишь несомненное сходство с китайскими пещерными храмами Дуньхуана. Это сходство отмечают индийские исследователи. Интересно, что храмы Аджанты описал в начале VII века китайский путешественник Сюань Цзан.

Какой примечательной полосой в человеческой истории были IV—VII века нашей эры! Ведь тогда почти одновременно существовали Индия Гуптов и Китай династии Тан. Где-то здесь, в Индии, соприкасались и взаимно обогащали друг друга эти могучие потоки национального искусства. Ведь не только караваны торговцев двигались по Великому шелковому пути. И не только фелюги арабских мореходов курсировали между Аравией и западным побережьем Индии. Вместе с торговлей происходил и культурный обмен.

В Эллоре на одной из башен храма Кайласа высечены сцены из «Махабхараты» и «Рамаяны». Бросается в глаза их сходство с чертами древнеегипетского искусства. Не только типично египетское построение: барельеф в восемь рядов, насыщенный изображениями человеческих фигур и боевых колесниц. Не только эта композиция в виде лент, лежащих одна под другой, как строчки книги, но и сами изобразительные приемы позволяют говорить о египетском влиянии. Среди мифических животных тут и лев, стилизованный в манере, очень характерной для древней Месопотамии, для культуры Двуречья.

Сокровища Аджанты и Эллоры подтверждают мысль, выраженную в свое время Ильей Эренбургом: «...Когда искусство народа находится в расцвете, оно не нуждается в таможенных барьерах и не замыкается в себе, а, напротив, впитывает в себя все ценное, что создается другими народами. Это верно также, если говорить о границах времени: большое искусство не страшится ни самых древних форм, ни самых дерзких исканий».