Клички, от которых я страдал в школе, побудили меня узнать больше о моем индийском происхождении и о том, во что верила моя семья. Все мы по субботам, после обеда, ходили в храм. Родители часто брали с собой фрукты и раскладывали их в храме перед статуей, они также опускали несколько монет в ящичек для подношений и читали молитвы на маратхи — языке западных индийцев. Мы с Миной всегда совершали намаскар — складывали перед собой ладоши и низко кланялись статуе.

Время от времени мы ходили в другой храм, где было много статуй, которые выглядели как мужчины и женщины, но две из них особенно забавляли меня. Одна была похожа на мощную обезьяну с дубиной, а другая была получеловек-полуслон, он сидел в кресле. На голове у него была золотая корона. Отец говорил мне названия статуй, но только после многократного посещения храма я смог запомнить их все. Он говорил, что эти статуи показывают, насколько по-разному люди представляли себе Бога.

Однажды мы пошли в совершенно другой храм. Там люди читали молитвы на языке, неизвестном моим родителям. Отец сказал, что это тамильский язык, на котором говорят в Южной Индии (когда мы вернулись домой, я взял атлас, открыл карту Индии и нашел надпись «Тамилнад» ближе к остроконечному краю материка). Священнослужитель в храме, благословляя меня, посыпал мне лоб пеплом, а когда мы пришли в храм со множеством статуй (позже я узнал, что они назывались мурти), пандип насыпал мне на лоб немного красного порошка. Отец заверил меня, что это тоже благословение, только цвет порошка другой.

В нашей школе учились мальчики и девочки, родители которых приехали из Индии или Восточной Африки. Их родители разговаривали на гуджарати и регулярно посещали храм, где были другие мурти. Они говорили, что они тоже индусы, но ходили в храм, где молитвы читались на гуджарати. В школе учились два мальчика, которые говорили на панджаби, но один из них был индус, а другой — сикх. В том возрасте мне все это казалось очень сложным, но я принимал на веру слова отца, который утверждал, что я такой же индус, как и все эти люди, хотя они и говорили на панджаби; гуджарати или на тамильском языке и посещали различные храмы.